Заплатки на кожаный диван - Чего можно ждать от места, где Толстой родился и, не по
ФРЕДЕРИК ФОРСАЙТ
Музей-квартира М. Судьба Зощенко уникальна. В его жизни были как грандиозный успех, любовь читателей и признание коллег, так и чудовищный по своей несправедливости разгром года, поставивший крест на его писательской судьбе. Вряд ли в истории русской литературы есть другой писатель, которому бы так не повезло с критиками и, соответственно, с интерпретацией его произведений. Однако трагедия Зощенко — не только несчастье непонятого властью художника, но и трагедия человека, попытавшегося встроиться в суровое историческое время и отобразить его адекватным, с его точки зрения, образом.
Если произведение является переводом, или иным производным произведением , или создано в соавторстве, то срок действия исключительного авторского права истёк для всех авторов оригинала и перевода. В спину им дул из степной балки холодный ветер, посвистывая в давно осыпавшихся стеблях пшеницы. Женщина подобрала ноги под юбку, засунула кисти рук в рукава драпового пальто. Из-под вязаного платка, опущенного на глаза ее, только был виден пряменький нос и упрямо сложенные губы. Было нехорошо, что усиливался ветер.
- йПУЙЖ вТПДУЛЙК. уФЙИПФЧПТЕОЙС Й РПЬНЩ (ПУОПЧОПЕ УПВТБОЙЕ)
- Холод раннего весеннего парижского утра становился еще более пронизывающим от осознания того. Скрипнул гравий под легкими шагами, черная повязка легла на глаза Жана-Мари Бастьена-Тири, тридцати пяти лет от роду, подполковника.
- В современном искусстве, стремящемся к документальности, жанр мемуаров занимает все более видное место. Воспоминания участников, свидетелей, очевидцев пленяют не только достоверностью, но и своей субъективностью, личностной окрашенностью.
- Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати: О. Болдырева "Крадуш.
И я, Лозэн, рукой белей, чем снег, Я подымал за чернь бокал заздравный! И я, Лозэн, вещал, что полноправны Под солнцем — дворянин и дровосек! Одиннадцатого августа — в Коктебеле — в двенадцать часов пополудни — скончался поэт Максимилиан Волошин. Первое, что я почувствовала, прочтя эти строки, было, после естественного удара смерти — удовлетворенность: в полдень: в свой час. Жизни ли? Не знаю.
